Глава XXI
Легенда христианского эзотеризма
Гностицизм выступал под видом якобы истинного учения Иисуса Христа, именно эзотерического, тайного, и утверждал, будто бы в христианстве имеется учение явное, экзотерическое, для массы непосвященных, и учение тайное, эзотерическое, известное только посвященным. Эта легенда христианского эзотеризма первоначально была, вероятно, плодом недоразумения, от незнания действительного учения Спасителя, а очень скоро стала простым орудием антихристианских учений. Из христианских писателей Климент Александрийский дает в «Строматах» некоторую опору этой легенды, но она тем не менее остается совершенной выдумкой.
Никогда в учении Иисуса Христа не было двойной доктрины, одной явной, другой тайной, присутствие которых составляет характеристическую черту эзотеризма. Не подлежит сомнению, что учение веры в христианстве основано на двух источниках: Св. Писании и Св. Предании, а это последнее передавалось устно, и даже в преднамеренной тайне от чужих, нехристиан. Но в этом тайно передаваемом Предании не содержалось никакой доктрины, отличной от доктрины Св. Писания. Об этом предмете мы имеем исчерпывающее объяснение св. Василия Великого, принятое в канон Церкви.
«Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, — пишет Василий Великий{23} Амфилохию Иконийскому{24}[1], — иные имеем в учении, изложенном в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского Предания, прияли мы в тайне. Но те и другие имеют одинаковую силу для благочестия». Если бы мы вздумали отвергать не изложенные в Писании обычаи, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, пояснял Василий Великий. Но что же приняли в тайне? Знаменование себя крестом, обращение на молитве к востоку, слова призывания при св. Евхаристии, благословение воды при крещении и елея помазания, троекратное погружение при крещении и отречение от сатаны и т. п. Все это, как видим, относится к церковным таинствам. Все взято из «необнародованного сокровенного учения», которое Отцы соблюдали в молчании, «понимая, что достоуважаемость таинства охраняется молчанием. На что непосвященным непозволительно даже смотреть, прилично ли было бы учение о том выставлять напоказ письменно?»
Известно действительно, что христиане строжайше хранили в строжайшем молчании всю материальную сторону таинств. Излагая все догматы веры, говоря о причащении плоти и крови Христовой, они никак не хотели сказать, что плоть и кровь Христовы принимаются под видом хлеба и вина. На незнании этого основаны чудовищные обвинения язычников, будто бы христиане едят и пьют тело и кровь убиваемых ими младенцев, и апологеты, с негодованием отвергая это обвинение, ни за что не хотят сказать, что материалом Евхаристии служат хлеб и вино. «Не бо врагом Твоим тайну повем», — говорим мы и теперь при причастии. Раскрытие таинства «непосвященным» рассматривалось как кощунство, тем более что слова, произносимые при совершении таинств, «имеют великую силу», как выражается Василий Великий.
Нужно сказать, что Василий Великий идет очень далеко в охранении этого таинства. «То уже не таинство, — говорит он, — что разглашается вслух народу и всякому встречному», и выражает мнение, что «само собою дающееся в руки — близко к презрению, а изъятое из употребления и редкое — естественным образом делается предметом усиленного искания».
В результате, однако, получилось то, что верующие, совершая обряды, стали забывать их смысл. «Во время молитвы все смотрим на восток, — говорит Василий Великий, — но не многие знаем, что при сем ищем древнего отечества, рая... В первый день седмицы совершаем молитвы, стоя прямо, но не все знаем тому причину». И Василию Великому уже приходится письменно обнародовать смысл этих обрядов.
Во всяком случае, в христианском учении было нечто передаваемое в тайне, именно то, что касалось внешности священнодействий. Но это не создавало никакой особой доктрины эзотерического характера. Нет ни одного тайнодействия, которое бы говорило что-либо отличное от явного учения Св. Писания, от учения всенародного, экзотерического.
Но Климент Александрийский верил в существование эзотерического учения христианского, и хотя он не причислен к лику святых, но его авторитет как «учителя Церкви» способен приводить в этом смысле в недоумение. Он жил в конце II века (умер в 220 году по P. X.) и был начальником Александрийской огласительной школы, знаменитейшего училища христианского. Та же Александрия была местом действия крупнейших гностиков, и вся умственная атмосфера ее была пронизана их идеями. Между тем Климент не знал лично не только апостолов, но даже мужей апостольских. Свои сведения о существовании будто бы тайного учения христианского он почерпнул от лиц, имен которых не называет. В одном из них предполагают Пантена, но Климент говорит только, что это были «мужи блаженные и достопамятные», которые слушали учение будто бы непосредственно от апостолов Петра, Иакова, Иоанна и Павла. Климент Александрийский верил, что Спаситель только им сообщал непосредственное знание тайн, именно первым трем до вознесения, а Павлу по вознесении. Об этом Климент Александрийский сообщает в затерянном своем произведении «Гипотипозы», как известно по цитате в «Истории» Евсевия Кесарийского.
Собственно с гностиками Климент сам полемизирует, считая их еретиками; он любил говорить, что истинные гностики, т. е. обладающие высшим знанием (гнозисом), — это именно христиане. Но высшее знание составляет у христиан достояние лишь избранных. В чем же оно заключается? В своих «Строматах»[2] он объясняет, что многое из слов упомянутых «блаженных мужей» он уже позабыл, а многого не хочет говорить, боясь, чтобы читатели не поняли превратно. При этом он выражает мнение, будто бы написанное легко вводит в заблуждение, так как при читателе нет человека, способного объяснить возможные недоразумения, и что поэтому высшую истину должно открывать только устно. Мнение очевидно ошибочное, так как, наоборот, только записанные документы способны предохранять всякое учение от вольного и невольного искажения. Как бы то ни было, Климент не сообщает нам никаких великих тайн, так что они с ним и погибли, тем самым доказывая ошибочность его мнения о наилучшем способе сохранить учение. Должно заметить еще, что Климент в некоторых случаях цитирует очень измененные места Св. Писания и неоднократно ссылается на апокрифическое египетское евангелие. Вообще, при всей своей учености, он дает в себе образчик того, как легко впадать в ошибки, говоря по непроверенным критическим источникам. Пока не была произведена работа по обследованию Писаний, с отделением подлинных документов от выдумок и искажений, ошибки и злоупотребления были крайне легки. Злоупотребления же гностиков, прикрывавшихся якобы тайным учением, превосходили все границы.
В действительности никакого тайного учения в христианстве не было. Об этом категорически заявил Сам Спаситель.
На вопрос первосвященника о Его учении, Он сказал: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего» (Ин. 18, 20). Если Спаситель и учил Своих избранных учеников в отдельности, то не тайнам, а, так сказать, по удобствам преподавания и, посылая их на проповедь, Сам приказывал: «Что говорю вам в темноте — говорите при свете, и что на ухо слышите, то проповедуйте на кровлях».
Ошибочно было бы усматривать признаки эзотеризма в любимом способе Спасителя обращаться к народу в притчах, которые Он потом объяснял ученикам. Конечно, «таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать; без притчи же не говорил им, а ученикам наедине разъяснял» (Мк., 4; 33, 34). Но, во-первых, это было не всегда. Во-вторых, Спаситель Сам разъяснил, почему прибегал к притче, этой наглядной, образной форме выражения какой-либо истины. «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют» (Мф. 13, 13). «Отолсте бо сердце людей сих и ушима тяжко слышаша и очи свои смежиша, да не когда узрят очами и ушима услышат и сердцем уразумеют и обратятся да исцелю их. Ваши же блаженны очеса, яко видят, и уши ваша, яко слышат» (Мф. 14; 16, 17). Вот причина, по которой «вам дано разуметь тайны Царствия Небесного, а тем не дано» (Мф. 14, 2). Дано тем, которые, стремясь к истине, охотно открывают духовные очи на прямую формулу учения. Тех же, у кого «отолстело» сердце, можно привлечь скорее образным рассказом, который сначала заинтересовывает, а затем вызывает ленивый ум и на уяснение себе внутреннего смысла притчи.
Тут вовсе не разделение доктрины на явную и тайную, а просто применение целесообразных проповеднических приемов, которые различны в зависимости от психологии научаемого истине. Достаточно вспомнить, что смысл притчи всегда один и тот же, в двух смыслах она не могла быть понимаема. Нередко же она так ясна, что, например, выслушав притчу о винограднике, книжники немедленно протестуют: «да не будет» (Лк. 20, 16).
Что притчи не имели в виду скрывать учение, а были лишь картинным способом раскрывать его, видно из того, что Спаситель учил притчами не только народ, но и ближайших учеников Своих. А в то же время Он как народу, так и ученикам проповедовал нередко не только притчами, а и положительным наставлением. «И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелия Царствия» (Мф. 9, 35; Мк. 11,5; Лк. 5; Лк. 7, 10). «И пришед в отечество свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и сила?» (Мф. 13, 54) Нагорная проповедь, хотя обращенная по преимуществу к ученикам, была произнесена пред множеством народа: «Когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его» (Мф. 7, 28). Учение было общее, открытое. Мы иногда видим, что Спаситель открывал тайны Царствия Божия явным противникам истины и еретикам — самарянам. Он открыл саддукеям, что когда из мертвых восстанут, тогда не будут ни жениться, ни выходить замуж, но будут как ангелы на небесах (Мк. 12, 25), а самарянке разъяснял поклонение Богу духом и истиной (Ин. 4, 23).
Никакого эзотеризма в христианстве не было.
Эзотеризм означает тайную доктрину, существующую для одних избранных «посвященных», тогда как массе прочих членов данной религии открывают только грубое экзотерическое учение, причем учение выражается двусмысленными символами, которые «посвященные» понимают по-своему, в истинном смысле, а «профаны» — по-своему, иногда совершенно извращенному. Ничего подобного в Церкви христианской не было. Членом Церкви можно сделаться, конечно, лишь после известной подготовки, но собственно учение даже и во время подготовки открывается ищущему крещения вполне, в своем истинном смысле.
Нет никакой разницы в знании христианства между «посвященными» — священниками и епископами — и простыми мирянами, для них нет двойной доктрины.
Не имеют ничего общего с эзотерическими тайнами и те благодатные таинства, которыми столь полна жизнь христианина и христианской Церкви.
Христианские таинства суть проявления Божественной благодати, непосредственного действия Божества. Нам, членам Церкви, точно так же, как и чужим, язычникам, неверующим и т. п., видна только внешность таинства, его материальная сторона. Точно jgg так же нам, членам Церкви, и чужим ей лицам, вздумавшим познакомиться с учением христианства, известен и внешний смысл таинства, как, например, крещения (сопогребение Христу) или Евхаристии (соединение со Христом в Его Божественной плоти и крови). Но сила, сущность таинства совершенно недоступна никакому человеческому уму, ни уже сопричисленному к Церкви, ни чуждому ей. Это — тайна, но не человеческая, а Божественная, не скрываемая одними людьми (посвященными) от других (профанов), а известная одному лишь Господу, нашему же разуму Им не открываемая. Реальность сопогребения, реальность соединения со Христом познается не разумом, не формулой, не символом, не каким-либо другим внешним, но человечески выразимым способом, а внутренним духовным ощущением, являющимся лишь при «жизни во Христе», каковая жизнь и сама есть тайна, непостижимая для разума. Эту тайну никто не может ни скрыть, ни открыть. Христианин может сказать: «Вкусите и видите», но это ничего не откроет тому, кто, будучи крещен, святотатственно «вкусит», не будучи в соединении со Христом.
Во всем этом нет ничего общего с эзотерическими тайнами. Тут нет «тайной доктрины», тут нет «тайнодействий» человеческих, которые можно было бы открыть или скрыть. Тут есть только известные состояния жизни во Христе. Никто не скрывает ни от своих, ни от чужих того, что может привести человека к этой таинственной жизни со Христом, составляющей всю сущность христианства и спасения и будущей жизни. Скрывать это было бы преступлением со стороны христианина.
Эзотерическая тайна есть тайна посвященных от непосвященных. Таинства же христианские, совершаемые благодатью, данною Церкви, суть тайны для всех, и по существу их никакому человеку нельзя понять. Человек может их осязать, только соединяясь с Иисусом Христом и Святым Духом, и это доступно всякому члену Церкви.
Таким образом, ни учение, ни таинства христианские не дают места никакой эзотерической доктрине. В христианстве не только не приходится скрывать какой-либо тайны, а, напротив, необходимо сразу указать верующему, что, принимая крещение, он погружается в область Божественной тайны, которая для него как человека навсегда непостижима умом и открывается лишь неописуемым для разума образом — «жизнью во Христе».
Эту тайну узнают не доктриною, а лишь осязая ее, как ощущение божественной жизни, которая откроется для него не сквозь «тусклое стекло» лишь в «паки бытии», когда люди увидят себя в окончательном соединении со Христом и через Него с Богом.
Самое существование христианства как учения жизни не допускает эзотерической доктрины, и действительно, мы не находим ни малейших следов ее ни в Евангелии, ни в учении ближайших учеников Спасителя. Естественно поэтому, что гностики, навязывавшие христианству «тайные учения», способные привести лишь к подрыву действительного дела Спасителя, были, безусловно, отрицаемы действительными учениками Его, теми самыми, на которых гностики ссылались в своих апокрифах.
Симон Волхв, родоначальник гностических учений[3] был прямо проклят апостолом Петром в Самарии (Деян. 8). Другой гностик, бывший христианский диакон Николай, дважды осуждается в Апокалипсисе устами самого Иисуса Христа. «В тебе хорошо, — говорит Спаситель Ангелу Ефесской церкви, — что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу», и потом упрекает Смирнскую церковь за то, что у ней «есть держащиеся учения Николаитов, которые Я ненавижу» (Откр. 2; 6, 15). К гностикам же относятся разные места посланий ап. Иоанна, как предостережение против тех «лжецов», которые говорят, что мы не имеем греха (1 Ин. 11, 22), и указание на появившихся антихристов: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это — антихрист, отвергающий Отца и Сына». «Это я написал вам об обольщающих вас», — поясняет апостол. Но кто же так обольщал христиан? Только гностики, которые действительно разделяли Христа и Иисуса, относя Христа к Плироме, а Иисуса называя простым человеком, с которым Христос соединился только временно.
Должно заметить, что в первое время лжеучения, которые мы объединяем под названием «гностицизма», еще не распределились в такие оформленные группы, к которым бы можно было прилагать собственные имена. Это было направление, которое гнездилось в недрах христианства и иудейства, под влиянием языческого мистицизма. Предупреждения апостолов называют по преимуществу не имена сект или лжеучителей, а только признаки учения или поведения этих лжеучителей. Однако у апостола Павла имеется и прямое упоминание «гнозиса» — «лжеименного знания» (по-гречески «гнозиса») (1 Тим. 6; 20, 21). Апостол в этом случае предупреждал ученика своего не против «науки», которую, напротив, рекомендовал: «занимайся чтением, наставлением, учением», «вникай в себя и в учение» (1 Тим. 4; 13, 16). Не против знания предупреждал апостол, а против «гнозиса», лжеименного знания, то есть отрицая в нем действительное знание. Ряд других предостережений апостола Павла может относиться тоже только к гностикам. Так, совет «не заниматься баснями и родословиями бесконечными» относится, очевидно, к тем родословиям эонов, о которых впоследствии говорил св. Ириней. Колосянам апостол Павел пишет: «Смотрите, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2; 4, 8). Это может относиться исключительно к гностико-каббалистическим «преданиям» (каббала и значит «предание») и подведениям счетов стихиям мира. Трудно отнести к кому-либо, кроме гностиков, и тех «лжеучителей», против которых предупреждает апостол Петр: «Произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении, обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2, 18; 1, 19). Никого не было тогда с такими признаками, кроме гностиков.
Святой Поликарп, ученик апостола Иоанна, передает, что апостол Иоанн вошел однажды в баню, но, увидавши там гностика Коринфа, ушел тотчас со словами: «Убежим, чтоб не обрушилась на нас баня, потому что в ней враг истины Коринф». Сам Поликарп, прибывши в Рим, многих отвратил от гностика Маркиона. Однажды при встрече Маркион спросил его, знает ли он его? «Знаю, — отвечал Поликарп, — ты первенец сатаны»[4].
Св. Иустин Философ, живший при мужах апостольских, говорит, что гностиков (Симона, Менандра, Маркиона) выставили злые демоны[5], а в «Разговоре с Трифоном» объясняет, что гностики каждый по-своему учат хулить Отца и Христа. «Ни с кем из них мы не сообщаемся, зная, что они безбожны, нечестивы, неправедны и беззаконны. Некоторые из них называются маркианами, иные валентинианами, иные сатурнилианами, получая название от основателей своего учения[6].
Все это достаточно ясно показывает резко отрицательное отношение христиан к гностикам, выставлявшим себя носителями «христианского эзотеризма».
Примечания
{1} Ренан Эрнест Жозеф (1823—1893) — французский историк религии, философ, член Французской Академии. Главный труд — «История происхождения христианства» (кн. 1—8, 1863—1883).
{2} Иосиф Флавий (37— после 100 по P. X.) — древнееврейский историк. Во время Иудейской войны 66 — 73 гг. изменил восставшим и служил Риму. Автор «Иудейской войны» (с римских позиций) и «Иудейских древностей» (с еврейской позиции).
{3} Асмонеи — прозвание сынов священника Маттафии, правнука Симонова.
{4} Ироды — династия иудейских царей из племени идумеев. Правили с I в. до P. X. по I в. по P. X.
{5} Ювенал Децим Юний (ок. 60 — ок. 127) — римский поэт-сатирик.
{6} Антонин Пий — император с 138 года, из династии Антонинов.
{7} Франк Адольф (Яков) (1809—1893) — французский философ, исследователь Каббалы.
{8} Филон Александрийский (ок. 25 до P. X. — ок. 50 P. X.) — философ, пытавшийся соединить иудаизм с греческой философией, толкователь Ветхого Завета.
{9} Св. Ириней Лионский — епископ, Отец Церкви II в. Обращал в христианство язычников в Галлии и боролся с гностиками. Был замучен в 202 г. при императоре Септимии Севере.
{10} Василид — египетский гностик, писатель. Умер между 125 — 130 гг. Родом из Сирии. Основал свое общество в Александрии ок. 125 г. Василидиане существовали до IV в.
{11} Валентин — основатель секты ранних гностиков. Род. в поел, десятилетие I в. по P. X. Поначалу был христианином, но около 160 г. был отлучен от Церкви и умер в 160 г. в изгнании на острове Кипр.
{12} Муретов Митрофан Дмитриевич (1851 — 1917) — профессор кафедры Священного Писания Нового Завета Московской Духовной академии. Автор книг «Ветхозаветный храм» (М., 1890) и «Эрнест Ренан и его “Жизнь Иисуса”» (СПб., 1907).
{13} Зенон из Элеи (ок. 490 — 430 до P. X.) — древнегреческий философ. Автор знаменитых парадоксов «Ахиллес», «Стрела» и др.
{14} Спасский Анатолий Алексеевич (1866—1916) — профессор Московской Духовной академии по кафедре общей церковной истории. Автор книги «История догматических движений в эпоху Вселенских соборов» (в связи с философскими учениями того времени). Т. I. Тринитарный вопрос (История учения о Св. Троице). Изд. 2-е. Сергиев Посад, 1914.
{15} Варнавва — один из первых, принявших крещение. Славился своим даром утешать несчастных. Умер в 76 г.
{16} Св. Игнатий Богоносец — ученик св. ап. Иоанна Богослова, епископ Антиохийский. Замучен в 107 г. Имеется семь его посланий.Св. Поликарп — любимый ученик св. ап. Иоанна Богослова, епископ Смирнский. Был известен распространением и защитой христианства по всей Азии. Мученически погиб в 166 г.Татиан , или Тациан , — писатель-апологет, ученик св. Иустина Философа. После смерти учителя уклонился в гностицизм. Род. во II в. в Ассирии. Умер в 175 г.Св. Ерм (Ерма) — родом грек, в детстве был рабом в Риме. Стал свободным. Он получил откровение написать книгу «Пастырь» для исправления заблудших. Жил на рубеже I и II вв.Св. Климент — третий епископ Римский, святой муж апостольский. Отец и учитель Церкви. Умер в 101 г.Св. Феофил — епископ антиохийский, писатель-апологет III в. Уцелело только «Послание к Автолику».Эрмий (Ермий) — христианский философ, написавший «Осмеяние языческих философов». И —III вв.Мелитон — сардийский епископ (в Лидии). Христианский писатель, автор «Ключа» и «Предисловия к извлечению из Св. книг».Афинагор Афинский — христианский апологет II в., блестящий оратор. Автор апологии «Прошение за христиан» и философского трактата «О воскресении мертвых». Умер около 170 г.Минуций Феликс (150 — 200 гг.) — христианский апологет.
{17} Климент Тит Флавий, пресвитер Александрийский — знаменитыйнаставник и писатель конца II — начала III в. Является главой Александрийской богословской школы. Знаменит своей трилогией: «Протрепик», «Педагог» и «Строматы». Умер до 220 г.
{18} Евсевий Памфил (263 — 340) — епископ кесарийский, церковный историк. Автор «Церковной истории».Иероним Евсевий, Софроний (342 — 420) — блаженный,знаменитый учитель и столп западной Церкви.
{19} Попов Иван Васильевич (1866 — после 1936) — профессор Московской Духовной академии по кафедре святоотеческой литературы (патрологии). Автор ученого сочинения «Личность и учение блаженного Августина». Т. I. Ч. I. Личность блаженного Августина. Ч. 2. Гносеология и онтология блаженного Августина. Сергиев Посад, 1917. (Второй том был утерян.)
{20} Монархианство (монархиане) — христианские еретики конца II— III в. Отрицали Божество Сына и Св. Духа.Антитринитаризм — учения, отрицающие догмат или учение о Св. Троице.Арианство — ересь, возникшая в IV в. Основатель — александрийский пресвитер Арий — учил, что Сын Божий не подобен Отцу, а сотворен Им.
{21} Эвионизм (евионизм) — секта, придерживавшаяся многих еврейских обычаев.Докетизм — еретическое учение, появившееся в I в., по которому у Христа не было тела, а Его явление было лишь призраком.
{22} Антиномисты (греч.противозаконие ) — секты, отрицавшие нравственные христианские принципы.
{23} Св. Василий Великий (ум. ок. 330) — епископ Кесарийский, богослов. Боролся с арианством. Брат Григория Нисского. Автор знаменитого «Шестоднева».
{24} Амфилохий, епископ Иконийский (ок. 239 — 384). Боролся с арианами.
[1] Творения Василия Великого. Т. III. «О Святом Духе к св. Амфилохию, епископу Иконийскому». Гл. 27.
[2] Строматы, творение учителя Церкви Климента Александрийского. — С первоначального текста перевод с примечаниями Н. Корсунского. Ярославль, 1892.
[3] Св. Ириней говорит, что все гностики суть ученики и последователи Симона Волхва (Обличение лжеименного знания, XXVIII, 4). Ипполит в «Философуменах» также утверждает, что Симон Волхв был родоначальником гностиков.
[4] Св. Ириней. Обличение... Кн. III. Гл. 3. С. 4.
[5] Первая апология. Пар. 56 — 58.
[6] Разговор с Трифоном. Пар. 35.
Легенда христианского эзотеризма
Гностицизм выступал под видом якобы истинного учения Иисуса Христа, именно эзотерического, тайного, и утверждал, будто бы в христианстве имеется учение явное, экзотерическое, для массы непосвященных, и учение тайное, эзотерическое, известное только посвященным. Эта легенда христианского эзотеризма первоначально была, вероятно, плодом недоразумения, от незнания действительного учения Спасителя, а очень скоро стала простым орудием антихристианских учений. Из христианских писателей Климент Александрийский дает в «Строматах» некоторую опору этой легенды, но она тем не менее остается совершенной выдумкой.
Никогда в учении Иисуса Христа не было двойной доктрины, одной явной, другой тайной, присутствие которых составляет характеристическую черту эзотеризма. Не подлежит сомнению, что учение веры в христианстве основано на двух источниках: Св. Писании и Св. Предании, а это последнее передавалось устно, и даже в преднамеренной тайне от чужих, нехристиан. Но в этом тайно передаваемом Предании не содержалось никакой доктрины, отличной от доктрины Св. Писания. Об этом предмете мы имеем исчерпывающее объяснение св. Василия Великого, принятое в канон Церкви.
«Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, — пишет Василий Великий{23} Амфилохию Иконийскому{24}[1], — иные имеем в учении, изложенном в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского Предания, прияли мы в тайне. Но те и другие имеют одинаковую силу для благочестия». Если бы мы вздумали отвергать не изложенные в Писании обычаи, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, пояснял Василий Великий. Но что же приняли в тайне? Знаменование себя крестом, обращение на молитве к востоку, слова призывания при св. Евхаристии, благословение воды при крещении и елея помазания, троекратное погружение при крещении и отречение от сатаны и т. п. Все это, как видим, относится к церковным таинствам. Все взято из «необнародованного сокровенного учения», которое Отцы соблюдали в молчании, «понимая, что достоуважаемость таинства охраняется молчанием. На что непосвященным непозволительно даже смотреть, прилично ли было бы учение о том выставлять напоказ письменно?»
Известно действительно, что христиане строжайше хранили в строжайшем молчании всю материальную сторону таинств. Излагая все догматы веры, говоря о причащении плоти и крови Христовой, они никак не хотели сказать, что плоть и кровь Христовы принимаются под видом хлеба и вина. На незнании этого основаны чудовищные обвинения язычников, будто бы христиане едят и пьют тело и кровь убиваемых ими младенцев, и апологеты, с негодованием отвергая это обвинение, ни за что не хотят сказать, что материалом Евхаристии служат хлеб и вино. «Не бо врагом Твоим тайну повем», — говорим мы и теперь при причастии. Раскрытие таинства «непосвященным» рассматривалось как кощунство, тем более что слова, произносимые при совершении таинств, «имеют великую силу», как выражается Василий Великий.
Нужно сказать, что Василий Великий идет очень далеко в охранении этого таинства. «То уже не таинство, — говорит он, — что разглашается вслух народу и всякому встречному», и выражает мнение, что «само собою дающееся в руки — близко к презрению, а изъятое из употребления и редкое — естественным образом делается предметом усиленного искания».
В результате, однако, получилось то, что верующие, совершая обряды, стали забывать их смысл. «Во время молитвы все смотрим на восток, — говорит Василий Великий, — но не многие знаем, что при сем ищем древнего отечества, рая... В первый день седмицы совершаем молитвы, стоя прямо, но не все знаем тому причину». И Василию Великому уже приходится письменно обнародовать смысл этих обрядов.
Во всяком случае, в христианском учении было нечто передаваемое в тайне, именно то, что касалось внешности священнодействий. Но это не создавало никакой особой доктрины эзотерического характера. Нет ни одного тайнодействия, которое бы говорило что-либо отличное от явного учения Св. Писания, от учения всенародного, экзотерического.
Но Климент Александрийский верил в существование эзотерического учения христианского, и хотя он не причислен к лику святых, но его авторитет как «учителя Церкви» способен приводить в этом смысле в недоумение. Он жил в конце II века (умер в 220 году по P. X.) и был начальником Александрийской огласительной школы, знаменитейшего училища христианского. Та же Александрия была местом действия крупнейших гностиков, и вся умственная атмосфера ее была пронизана их идеями. Между тем Климент не знал лично не только апостолов, но даже мужей апостольских. Свои сведения о существовании будто бы тайного учения христианского он почерпнул от лиц, имен которых не называет. В одном из них предполагают Пантена, но Климент говорит только, что это были «мужи блаженные и достопамятные», которые слушали учение будто бы непосредственно от апостолов Петра, Иакова, Иоанна и Павла. Климент Александрийский верил, что Спаситель только им сообщал непосредственное знание тайн, именно первым трем до вознесения, а Павлу по вознесении. Об этом Климент Александрийский сообщает в затерянном своем произведении «Гипотипозы», как известно по цитате в «Истории» Евсевия Кесарийского.
Собственно с гностиками Климент сам полемизирует, считая их еретиками; он любил говорить, что истинные гностики, т. е. обладающие высшим знанием (гнозисом), — это именно христиане. Но высшее знание составляет у христиан достояние лишь избранных. В чем же оно заключается? В своих «Строматах»[2] он объясняет, что многое из слов упомянутых «блаженных мужей» он уже позабыл, а многого не хочет говорить, боясь, чтобы читатели не поняли превратно. При этом он выражает мнение, будто бы написанное легко вводит в заблуждение, так как при читателе нет человека, способного объяснить возможные недоразумения, и что поэтому высшую истину должно открывать только устно. Мнение очевидно ошибочное, так как, наоборот, только записанные документы способны предохранять всякое учение от вольного и невольного искажения. Как бы то ни было, Климент не сообщает нам никаких великих тайн, так что они с ним и погибли, тем самым доказывая ошибочность его мнения о наилучшем способе сохранить учение. Должно заметить еще, что Климент в некоторых случаях цитирует очень измененные места Св. Писания и неоднократно ссылается на апокрифическое египетское евангелие. Вообще, при всей своей учености, он дает в себе образчик того, как легко впадать в ошибки, говоря по непроверенным критическим источникам. Пока не была произведена работа по обследованию Писаний, с отделением подлинных документов от выдумок и искажений, ошибки и злоупотребления были крайне легки. Злоупотребления же гностиков, прикрывавшихся якобы тайным учением, превосходили все границы.
В действительности никакого тайного учения в христианстве не было. Об этом категорически заявил Сам Спаситель.
На вопрос первосвященника о Его учении, Он сказал: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего» (Ин. 18, 20). Если Спаситель и учил Своих избранных учеников в отдельности, то не тайнам, а, так сказать, по удобствам преподавания и, посылая их на проповедь, Сам приказывал: «Что говорю вам в темноте — говорите при свете, и что на ухо слышите, то проповедуйте на кровлях».
Ошибочно было бы усматривать признаки эзотеризма в любимом способе Спасителя обращаться к народу в притчах, которые Он потом объяснял ученикам. Конечно, «таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать; без притчи же не говорил им, а ученикам наедине разъяснял» (Мк., 4; 33, 34). Но, во-первых, это было не всегда. Во-вторых, Спаситель Сам разъяснил, почему прибегал к притче, этой наглядной, образной форме выражения какой-либо истины. «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют» (Мф. 13, 13). «Отолсте бо сердце людей сих и ушима тяжко слышаша и очи свои смежиша, да не когда узрят очами и ушима услышат и сердцем уразумеют и обратятся да исцелю их. Ваши же блаженны очеса, яко видят, и уши ваша, яко слышат» (Мф. 14; 16, 17). Вот причина, по которой «вам дано разуметь тайны Царствия Небесного, а тем не дано» (Мф. 14, 2). Дано тем, которые, стремясь к истине, охотно открывают духовные очи на прямую формулу учения. Тех же, у кого «отолстело» сердце, можно привлечь скорее образным рассказом, который сначала заинтересовывает, а затем вызывает ленивый ум и на уяснение себе внутреннего смысла притчи.
Тут вовсе не разделение доктрины на явную и тайную, а просто применение целесообразных проповеднических приемов, которые различны в зависимости от психологии научаемого истине. Достаточно вспомнить, что смысл притчи всегда один и тот же, в двух смыслах она не могла быть понимаема. Нередко же она так ясна, что, например, выслушав притчу о винограднике, книжники немедленно протестуют: «да не будет» (Лк. 20, 16).
Что притчи не имели в виду скрывать учение, а были лишь картинным способом раскрывать его, видно из того, что Спаситель учил притчами не только народ, но и ближайших учеников Своих. А в то же время Он как народу, так и ученикам проповедовал нередко не только притчами, а и положительным наставлением. «И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелия Царствия» (Мф. 9, 35; Мк. 11,5; Лк. 5; Лк. 7, 10). «И пришед в отечество свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и сила?» (Мф. 13, 54) Нагорная проповедь, хотя обращенная по преимуществу к ученикам, была произнесена пред множеством народа: «Когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его» (Мф. 7, 28). Учение было общее, открытое. Мы иногда видим, что Спаситель открывал тайны Царствия Божия явным противникам истины и еретикам — самарянам. Он открыл саддукеям, что когда из мертвых восстанут, тогда не будут ни жениться, ни выходить замуж, но будут как ангелы на небесах (Мк. 12, 25), а самарянке разъяснял поклонение Богу духом и истиной (Ин. 4, 23).
Никакого эзотеризма в христианстве не было.
Эзотеризм означает тайную доктрину, существующую для одних избранных «посвященных», тогда как массе прочих членов данной религии открывают только грубое экзотерическое учение, причем учение выражается двусмысленными символами, которые «посвященные» понимают по-своему, в истинном смысле, а «профаны» — по-своему, иногда совершенно извращенному. Ничего подобного в Церкви христианской не было. Членом Церкви можно сделаться, конечно, лишь после известной подготовки, но собственно учение даже и во время подготовки открывается ищущему крещения вполне, в своем истинном смысле.
Нет никакой разницы в знании христианства между «посвященными» — священниками и епископами — и простыми мирянами, для них нет двойной доктрины.
Не имеют ничего общего с эзотерическими тайнами и те благодатные таинства, которыми столь полна жизнь христианина и христианской Церкви.
Христианские таинства суть проявления Божественной благодати, непосредственного действия Божества. Нам, членам Церкви, точно так же, как и чужим, язычникам, неверующим и т. п., видна только внешность таинства, его материальная сторона. Точно jgg так же нам, членам Церкви, и чужим ей лицам, вздумавшим познакомиться с учением христианства, известен и внешний смысл таинства, как, например, крещения (сопогребение Христу) или Евхаристии (соединение со Христом в Его Божественной плоти и крови). Но сила, сущность таинства совершенно недоступна никакому человеческому уму, ни уже сопричисленному к Церкви, ни чуждому ей. Это — тайна, но не человеческая, а Божественная, не скрываемая одними людьми (посвященными) от других (профанов), а известная одному лишь Господу, нашему же разуму Им не открываемая. Реальность сопогребения, реальность соединения со Христом познается не разумом, не формулой, не символом, не каким-либо другим внешним, но человечески выразимым способом, а внутренним духовным ощущением, являющимся лишь при «жизни во Христе», каковая жизнь и сама есть тайна, непостижимая для разума. Эту тайну никто не может ни скрыть, ни открыть. Христианин может сказать: «Вкусите и видите», но это ничего не откроет тому, кто, будучи крещен, святотатственно «вкусит», не будучи в соединении со Христом.
Во всем этом нет ничего общего с эзотерическими тайнами. Тут нет «тайной доктрины», тут нет «тайнодействий» человеческих, которые можно было бы открыть или скрыть. Тут есть только известные состояния жизни во Христе. Никто не скрывает ни от своих, ни от чужих того, что может привести человека к этой таинственной жизни со Христом, составляющей всю сущность христианства и спасения и будущей жизни. Скрывать это было бы преступлением со стороны христианина.
Эзотерическая тайна есть тайна посвященных от непосвященных. Таинства же христианские, совершаемые благодатью, данною Церкви, суть тайны для всех, и по существу их никакому человеку нельзя понять. Человек может их осязать, только соединяясь с Иисусом Христом и Святым Духом, и это доступно всякому члену Церкви.
Таким образом, ни учение, ни таинства христианские не дают места никакой эзотерической доктрине. В христианстве не только не приходится скрывать какой-либо тайны, а, напротив, необходимо сразу указать верующему, что, принимая крещение, он погружается в область Божественной тайны, которая для него как человека навсегда непостижима умом и открывается лишь неописуемым для разума образом — «жизнью во Христе».
Эту тайну узнают не доктриною, а лишь осязая ее, как ощущение божественной жизни, которая откроется для него не сквозь «тусклое стекло» лишь в «паки бытии», когда люди увидят себя в окончательном соединении со Христом и через Него с Богом.
Самое существование христианства как учения жизни не допускает эзотерической доктрины, и действительно, мы не находим ни малейших следов ее ни в Евангелии, ни в учении ближайших учеников Спасителя. Естественно поэтому, что гностики, навязывавшие христианству «тайные учения», способные привести лишь к подрыву действительного дела Спасителя, были, безусловно, отрицаемы действительными учениками Его, теми самыми, на которых гностики ссылались в своих апокрифах.
Симон Волхв, родоначальник гностических учений[3] был прямо проклят апостолом Петром в Самарии (Деян. 8). Другой гностик, бывший христианский диакон Николай, дважды осуждается в Апокалипсисе устами самого Иисуса Христа. «В тебе хорошо, — говорит Спаситель Ангелу Ефесской церкви, — что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу», и потом упрекает Смирнскую церковь за то, что у ней «есть держащиеся учения Николаитов, которые Я ненавижу» (Откр. 2; 6, 15). К гностикам же относятся разные места посланий ап. Иоанна, как предостережение против тех «лжецов», которые говорят, что мы не имеем греха (1 Ин. 11, 22), и указание на появившихся антихристов: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это — антихрист, отвергающий Отца и Сына». «Это я написал вам об обольщающих вас», — поясняет апостол. Но кто же так обольщал христиан? Только гностики, которые действительно разделяли Христа и Иисуса, относя Христа к Плироме, а Иисуса называя простым человеком, с которым Христос соединился только временно.
Должно заметить, что в первое время лжеучения, которые мы объединяем под названием «гностицизма», еще не распределились в такие оформленные группы, к которым бы можно было прилагать собственные имена. Это было направление, которое гнездилось в недрах христианства и иудейства, под влиянием языческого мистицизма. Предупреждения апостолов называют по преимуществу не имена сект или лжеучителей, а только признаки учения или поведения этих лжеучителей. Однако у апостола Павла имеется и прямое упоминание «гнозиса» — «лжеименного знания» (по-гречески «гнозиса») (1 Тим. 6; 20, 21). Апостол в этом случае предупреждал ученика своего не против «науки», которую, напротив, рекомендовал: «занимайся чтением, наставлением, учением», «вникай в себя и в учение» (1 Тим. 4; 13, 16). Не против знания предупреждал апостол, а против «гнозиса», лжеименного знания, то есть отрицая в нем действительное знание. Ряд других предостережений апостола Павла может относиться тоже только к гностикам. Так, совет «не заниматься баснями и родословиями бесконечными» относится, очевидно, к тем родословиям эонов, о которых впоследствии говорил св. Ириней. Колосянам апостол Павел пишет: «Смотрите, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2; 4, 8). Это может относиться исключительно к гностико-каббалистическим «преданиям» (каббала и значит «предание») и подведениям счетов стихиям мира. Трудно отнести к кому-либо, кроме гностиков, и тех «лжеучителей», против которых предупреждает апостол Петр: «Произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении, обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2, 18; 1, 19). Никого не было тогда с такими признаками, кроме гностиков.
Святой Поликарп, ученик апостола Иоанна, передает, что апостол Иоанн вошел однажды в баню, но, увидавши там гностика Коринфа, ушел тотчас со словами: «Убежим, чтоб не обрушилась на нас баня, потому что в ней враг истины Коринф». Сам Поликарп, прибывши в Рим, многих отвратил от гностика Маркиона. Однажды при встрече Маркион спросил его, знает ли он его? «Знаю, — отвечал Поликарп, — ты первенец сатаны»[4].
Св. Иустин Философ, живший при мужах апостольских, говорит, что гностиков (Симона, Менандра, Маркиона) выставили злые демоны[5], а в «Разговоре с Трифоном» объясняет, что гностики каждый по-своему учат хулить Отца и Христа. «Ни с кем из них мы не сообщаемся, зная, что они безбожны, нечестивы, неправедны и беззаконны. Некоторые из них называются маркианами, иные валентинианами, иные сатурнилианами, получая название от основателей своего учения[6].
Все это достаточно ясно показывает резко отрицательное отношение христиан к гностикам, выставлявшим себя носителями «христианского эзотеризма».
Примечания
{1} Ренан Эрнест Жозеф (1823—1893) — французский историк религии, философ, член Французской Академии. Главный труд — «История происхождения христианства» (кн. 1—8, 1863—1883).
{2} Иосиф Флавий (37— после 100 по P. X.) — древнееврейский историк. Во время Иудейской войны 66 — 73 гг. изменил восставшим и служил Риму. Автор «Иудейской войны» (с римских позиций) и «Иудейских древностей» (с еврейской позиции).
{3} Асмонеи — прозвание сынов священника Маттафии, правнука Симонова.
{4} Ироды — династия иудейских царей из племени идумеев. Правили с I в. до P. X. по I в. по P. X.
{5} Ювенал Децим Юний (ок. 60 — ок. 127) — римский поэт-сатирик.
{6} Антонин Пий — император с 138 года, из династии Антонинов.
{7} Франк Адольф (Яков) (1809—1893) — французский философ, исследователь Каббалы.
{8} Филон Александрийский (ок. 25 до P. X. — ок. 50 P. X.) — философ, пытавшийся соединить иудаизм с греческой философией, толкователь Ветхого Завета.
{9} Св. Ириней Лионский — епископ, Отец Церкви II в. Обращал в христианство язычников в Галлии и боролся с гностиками. Был замучен в 202 г. при императоре Септимии Севере.
{10} Василид — египетский гностик, писатель. Умер между 125 — 130 гг. Родом из Сирии. Основал свое общество в Александрии ок. 125 г. Василидиане существовали до IV в.
{11} Валентин — основатель секты ранних гностиков. Род. в поел, десятилетие I в. по P. X. Поначалу был христианином, но около 160 г. был отлучен от Церкви и умер в 160 г. в изгнании на острове Кипр.
{12} Муретов Митрофан Дмитриевич (1851 — 1917) — профессор кафедры Священного Писания Нового Завета Московской Духовной академии. Автор книг «Ветхозаветный храм» (М., 1890) и «Эрнест Ренан и его “Жизнь Иисуса”» (СПб., 1907).
{13} Зенон из Элеи (ок. 490 — 430 до P. X.) — древнегреческий философ. Автор знаменитых парадоксов «Ахиллес», «Стрела» и др.
{14} Спасский Анатолий Алексеевич (1866—1916) — профессор Московской Духовной академии по кафедре общей церковной истории. Автор книги «История догматических движений в эпоху Вселенских соборов» (в связи с философскими учениями того времени). Т. I. Тринитарный вопрос (История учения о Св. Троице). Изд. 2-е. Сергиев Посад, 1914.
{15} Варнавва — один из первых, принявших крещение. Славился своим даром утешать несчастных. Умер в 76 г.
{16} Св. Игнатий Богоносец — ученик св. ап. Иоанна Богослова, епископ Антиохийский. Замучен в 107 г. Имеется семь его посланий.Св. Поликарп — любимый ученик св. ап. Иоанна Богослова, епископ Смирнский. Был известен распространением и защитой христианства по всей Азии. Мученически погиб в 166 г.Татиан , или Тациан , — писатель-апологет, ученик св. Иустина Философа. После смерти учителя уклонился в гностицизм. Род. во II в. в Ассирии. Умер в 175 г.Св. Ерм (Ерма) — родом грек, в детстве был рабом в Риме. Стал свободным. Он получил откровение написать книгу «Пастырь» для исправления заблудших. Жил на рубеже I и II вв.Св. Климент — третий епископ Римский, святой муж апостольский. Отец и учитель Церкви. Умер в 101 г.Св. Феофил — епископ антиохийский, писатель-апологет III в. Уцелело только «Послание к Автолику».Эрмий (Ермий) — христианский философ, написавший «Осмеяние языческих философов». И —III вв.Мелитон — сардийский епископ (в Лидии). Христианский писатель, автор «Ключа» и «Предисловия к извлечению из Св. книг».Афинагор Афинский — христианский апологет II в., блестящий оратор. Автор апологии «Прошение за христиан» и философского трактата «О воскресении мертвых». Умер около 170 г.Минуций Феликс (150 — 200 гг.) — христианский апологет.
{17} Климент Тит Флавий, пресвитер Александрийский — знаменитыйнаставник и писатель конца II — начала III в. Является главой Александрийской богословской школы. Знаменит своей трилогией: «Протрепик», «Педагог» и «Строматы». Умер до 220 г.
{18} Евсевий Памфил (263 — 340) — епископ кесарийский, церковный историк. Автор «Церковной истории».Иероним Евсевий, Софроний (342 — 420) — блаженный,знаменитый учитель и столп западной Церкви.
{19} Попов Иван Васильевич (1866 — после 1936) — профессор Московской Духовной академии по кафедре святоотеческой литературы (патрологии). Автор ученого сочинения «Личность и учение блаженного Августина». Т. I. Ч. I. Личность блаженного Августина. Ч. 2. Гносеология и онтология блаженного Августина. Сергиев Посад, 1917. (Второй том был утерян.)
{20} Монархианство (монархиане) — христианские еретики конца II— III в. Отрицали Божество Сына и Св. Духа.Антитринитаризм — учения, отрицающие догмат или учение о Св. Троице.Арианство — ересь, возникшая в IV в. Основатель — александрийский пресвитер Арий — учил, что Сын Божий не подобен Отцу, а сотворен Им.
{21} Эвионизм (евионизм) — секта, придерживавшаяся многих еврейских обычаев.Докетизм — еретическое учение, появившееся в I в., по которому у Христа не было тела, а Его явление было лишь призраком.
{22} Антиномисты (греч.противозаконие ) — секты, отрицавшие нравственные христианские принципы.
{23} Св. Василий Великий (ум. ок. 330) — епископ Кесарийский, богослов. Боролся с арианством. Брат Григория Нисского. Автор знаменитого «Шестоднева».
{24} Амфилохий, епископ Иконийский (ок. 239 — 384). Боролся с арианами.
[1] Творения Василия Великого. Т. III. «О Святом Духе к св. Амфилохию, епископу Иконийскому». Гл. 27.
[2] Строматы, творение учителя Церкви Климента Александрийского. — С первоначального текста перевод с примечаниями Н. Корсунского. Ярославль, 1892.
[3] Св. Ириней говорит, что все гностики суть ученики и последователи Симона Волхва (Обличение лжеименного знания, XXVIII, 4). Ипполит в «Философуменах» также утверждает, что Симон Волхв был родоначальником гностиков.
[4] Св. Ириней. Обличение... Кн. III. Гл. 3. С. 4.
[5] Первая апология. Пар. 56 — 58.
[6] Разговор с Трифоном. Пар. 35.