Л.А. Тихомиров.
Рабочий вопрос и русские идеалы.
I
Много было толков и споров о русских идеалах сравнительно с западноевропейскими или, вернее, об идеалах коренного русского народа, живущего своими историческими заветами, и идеалах объевропеенной части нашего общества.
Эта последняя, полная веры в слова своих западных учителей, не только привыкла презирать духовное содержание родного народа, но дошла даже до полного незнания его. А между тем чем дальше подвигался к концу XIX век, тем более истощался европейский идеал, тем менее он оказывался способен давать своим последователям высокое содержание жизни, и в настоящее время старый спор о русских идеалах получает наконец такое жгучее значение, как никогда. Множество признаков указывает, что к этому старому, но отвергнутому, оклеветанному и забытому русскому идеалу должен возвратиться всякий, имеющий потребность истинно человеческой жизни.
Очень наглядные примеры этого дает рабочий вопрос, то есть вопрос об устройстве быта и благосостояния тех миллионов рабочих, которые были оторваны развитием крупной промышленности от устоев старого европейского строя и которых требуется как-нибудь организовать и привести к правильной общественной жизни.
Творческое бессилие европейских идеалов ярко проявилось на этих миллионах человеческих существ, которых устроители социальных судеб новых европейских государств умели только погружать в бесправие и нищету или толкать из революции в революцию.
Чисто практический смысл рабочих да ряд компромиссов с революциями породили наконец идею и практику профессиональных союзов, которые и действительно сделали кое-что для улучшения быта пролетариата. Казалось бы, всякий человек, сколько-нибудь гуманный и здравомыслящий, мог только радоваться тому, что эти пролетарии получают наконец фактическую защиту своих прав, начинают получать большие заработки, жить в более благоустроенной, чистой и приличной обстановке.
Но что же? Именно представители передовых европейских идеалов оказываются крайне недовольны этим явлением в жизни рабочих и начинают поход против системы подобных улучшений их быта.
Во втором номере берлинского журнала "Zukunft" ("Будущность") явилась характеристичная статья социал-демократа Павла Эрнста. "Einst und jetzt" ("Прежде и теперь"). Это целый обвинительный акт против современного немецкого рабочего класса. Автор изображает немецкий рабочий класс совершенно павшим духовно.
Прежде рабочий мечтал о социалистическом перевороте, это была его великая идея, тесно связанная с его классовой сущностью. Рабочий, думая о своем интересе, стремился к перевороту существующего строя и к замене его новым, небывалым, социалистическим. Поэтому рабочий тогда представлял идею будущего, был элементом самым прогрессивным и изо всех классов современного общества наиболее заслуживал уважения... Теперь же все изменилось! Рабочие, даже социал-демократы по названию, стали думать только о своих делах, о том, чтобы получше и поудобнее устроиться, - словом, сделались такими же эгоистическими, как и прочие классы. Но если рабочие начали думать только о таких предметах, говорит Эрнст, "то они делаются изо всех классов самым малоценным и неинтересным... "
Таков вердикт огорченного социал-демократа. Преступление рабочих состоит в том, что среди них к концу XIX века все более начало брать верх чисто профессиональное рабочее движение. С накоплением опыта и развития, устав ожидать прилета социалистического журавля, рабочий начал все более заботиться об улучшении своего быта теперь, при существующих условиях. Это, при разумном образе действий, оказалось возможным, и рабочие, оставаясь по формуляру "социал-демократами", в действительности стали жить как обыкновеннейшие "буржуа".
В силу этого, по обвинению Эрнста, они пали, они уже не живут идеалом. Обвинение, по-видимому, столь попадает в цель, что известный Эдуард Бернштейн, руководитель "Socialistische Monatshefte", хотя и счел необходимым заступиться за свою партию, но в защиту ее не нашел ничего, кроме общих, незначащих фраз.
Итак, кажется, совсем простое, обычное и даже полезное дело, то есть то, что люди заботятся о сносных жилищах, пище, о каких-нибудь невинных развлечениях, об обеспеченности своих прав и т. п., уже, выходит, несовместимо с "идеалом". Оказывается, что они через это изменяют идеалу, падают, не имеют достойной цели жизни. Что же это за странный идеал, что это за люди?
Рабочий вопрос и русские идеалы.
I
Много было толков и споров о русских идеалах сравнительно с западноевропейскими или, вернее, об идеалах коренного русского народа, живущего своими историческими заветами, и идеалах объевропеенной части нашего общества.
Эта последняя, полная веры в слова своих западных учителей, не только привыкла презирать духовное содержание родного народа, но дошла даже до полного незнания его. А между тем чем дальше подвигался к концу XIX век, тем более истощался европейский идеал, тем менее он оказывался способен давать своим последователям высокое содержание жизни, и в настоящее время старый спор о русских идеалах получает наконец такое жгучее значение, как никогда. Множество признаков указывает, что к этому старому, но отвергнутому, оклеветанному и забытому русскому идеалу должен возвратиться всякий, имеющий потребность истинно человеческой жизни.
Очень наглядные примеры этого дает рабочий вопрос, то есть вопрос об устройстве быта и благосостояния тех миллионов рабочих, которые были оторваны развитием крупной промышленности от устоев старого европейского строя и которых требуется как-нибудь организовать и привести к правильной общественной жизни.
Творческое бессилие европейских идеалов ярко проявилось на этих миллионах человеческих существ, которых устроители социальных судеб новых европейских государств умели только погружать в бесправие и нищету или толкать из революции в революцию.
Чисто практический смысл рабочих да ряд компромиссов с революциями породили наконец идею и практику профессиональных союзов, которые и действительно сделали кое-что для улучшения быта пролетариата. Казалось бы, всякий человек, сколько-нибудь гуманный и здравомыслящий, мог только радоваться тому, что эти пролетарии получают наконец фактическую защиту своих прав, начинают получать большие заработки, жить в более благоустроенной, чистой и приличной обстановке.
Но что же? Именно представители передовых европейских идеалов оказываются крайне недовольны этим явлением в жизни рабочих и начинают поход против системы подобных улучшений их быта.
Во втором номере берлинского журнала "Zukunft" ("Будущность") явилась характеристичная статья социал-демократа Павла Эрнста. "Einst und jetzt" ("Прежде и теперь"). Это целый обвинительный акт против современного немецкого рабочего класса. Автор изображает немецкий рабочий класс совершенно павшим духовно.
Прежде рабочий мечтал о социалистическом перевороте, это была его великая идея, тесно связанная с его классовой сущностью. Рабочий, думая о своем интересе, стремился к перевороту существующего строя и к замене его новым, небывалым, социалистическим. Поэтому рабочий тогда представлял идею будущего, был элементом самым прогрессивным и изо всех классов современного общества наиболее заслуживал уважения... Теперь же все изменилось! Рабочие, даже социал-демократы по названию, стали думать только о своих делах, о том, чтобы получше и поудобнее устроиться, - словом, сделались такими же эгоистическими, как и прочие классы. Но если рабочие начали думать только о таких предметах, говорит Эрнст, "то они делаются изо всех классов самым малоценным и неинтересным... "
Таков вердикт огорченного социал-демократа. Преступление рабочих состоит в том, что среди них к концу XIX века все более начало брать верх чисто профессиональное рабочее движение. С накоплением опыта и развития, устав ожидать прилета социалистического журавля, рабочий начал все более заботиться об улучшении своего быта теперь, при существующих условиях. Это, при разумном образе действий, оказалось возможным, и рабочие, оставаясь по формуляру "социал-демократами", в действительности стали жить как обыкновеннейшие "буржуа".
В силу этого, по обвинению Эрнста, они пали, они уже не живут идеалом. Обвинение, по-видимому, столь попадает в цель, что известный Эдуард Бернштейн, руководитель "Socialistische Monatshefte", хотя и счел необходимым заступиться за свою партию, но в защиту ее не нашел ничего, кроме общих, незначащих фраз.
Итак, кажется, совсем простое, обычное и даже полезное дело, то есть то, что люди заботятся о сносных жилищах, пище, о каких-нибудь невинных развлечениях, об обеспеченности своих прав и т. п., уже, выходит, несовместимо с "идеалом". Оказывается, что они через это изменяют идеалу, падают, не имеют достойной цели жизни. Что же это за странный идеал, что это за люди?